У российской Конституции, безусловно, есть недостатки, однако они вполне исправимы путем точечных изменений. Такое мнение выразил председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин в статье для «Российской газеты». Он обратил внимание, что Россия сейчас стоит перед лицом нарастающих внешних вызовов, которые приходится встречать в «далеко не благополучной социально-экономической ситуации».

«Именно по этим причинам мне представляются особенно тревожными вновь появляющиеся призывы к кардинальным конституционным реформам», — написал председатель КС. 

Среди недостатков Основного закона страны Зорькин назвал отсутствие необходимого баланса в системе сдержек и противовесов, перекос в сторону исполнительной ветви власти, нечеткость распределения обязанностей между президентом и правительством и в некоторых других структурах. Есть пробелы в разграничении полномочий между федеральными властями и региональными. Тем не менее, «заложенный в конституционном тексте глубокий правовой смысл позволяет адаптировать этот текст к меняющимся социально-правовым реалиям в рамках принятой в мировой конституционной практике доктрины "живой Конституции"», отметил председатель КС. Он подчеркнул, что Конституционный суд давно ориентируется на такой подход. 

«Представления же о том, что путем радикальной конституционной реформы можно развернуть ход событий в каком-то более правильном направлении, — не просто поверхностны и недальновидны, но и опасны, поскольку чреваты резкой социально-политической дестабилизацией. Разговоры о том, что можно изменить структуру жизни с помощью одних лишь юридических решений — это наивный идеализм, если не что-то худшее», — уверен Зорькин. 

По его словам, это опасно прежде всего потому, что внутри страны Основной закон выполняет в том числе и важнейшую социально-интегративную функцию: он обеспечивает, возможно, не единодушное, но явно преобладающее общественное согласие, а значит, социально-политическую стабильность. При этом на международной арене Конституция — «важнейший фактор поддержки и укрепления национальной идентичности, обусловленной историческими, социокультурными и геополитическими особенностями развития России», отметил Зорькин. 

Он подчеркнул, что Основной закон — «не просто итог социального компромисса, достигнутого на определенном историческом этапе».

«Если бы это было так, то на каждом новом этапе развития общества и государства могла возникать потребность в новом социальном компромиссе, то есть в достаточно радикальных конституционных изменениях», — отметил председатель КС. Он разъяснил, что Конституция содержит в себе «потенциал правовых преобразований, рассчитанный на обозримое историческое будущее страны». И нужно вовремя увидеть «болевые точки», в которых заметна социальная напряженность, чтобы снять или сгладить ее в правовой форме. 

Зорькин сообщил, что, судя по жалобам, поступающим в КС, сейчас главным источником напряженности в обществе является нерешенность социально-экономических проблем.

«Социальное напряжение, порождаемое чувством несправедливости, усугубляется естественной усталостью населения от трех десятилетий реформ, а также беспрецедентным (и добавлю — неправовым, т.е. противоречащим нормам международного права) экономическим, и прежде всего санкционным, давлением на Россию со стороны США и Западной Европы», — подчеркнул он. 

Особенно остро общество воспринимает чрезмерное социальное расслоение — в России этот показатель один из самых высоких в мире, напомнил председатель КС. Он провел аналогию нынешней ситуации с революцией 1917 года: 100 лет назад главной причиной переворота стал, прежде всего, глубокий социально-экономический раскол внутри российского общества. 

Сейчас в России высока доля так называемых «работающих бедных», а самая массовая группа малообеспеченных — семьи с детьми, сообщил Зорькин. 

«Последние законодательные решения по пенсионной реформе объективно затрагивают очень широкий спектр социально-экономических прав малоимущих слоев населения страны и, как показывают данные социологии, остро воспринимаются как несправедливые», — отметил автор статьи. По его словам, все это говорит о том, что мы еще далеки от реализации положений статьи 7 Конституции, в которой говорится: «Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». 

Зорькин рассказал, что Конституционный суд «стремится к созданию таких компенсационных механизмов, которые могут обеспечивать наиболее слабым членам общества равенство стартовых возможностей в реализации ими своих основных прав и свобод». 

Он подчеркнул, что эта трактовка не означает снижение значимости таких традиционных «либеральных» прав, как личные и политические. 

«Не означает она и недооценку значения конституционно-правовой защиты ценностей частной собственности и экономической свободы. Здесь важно отметить, что при всех издержках становления института частной собственности в постсоветской России сформировавшееся в итоге право частной собственности является важнейшим достижением осуществленных в стране преобразований и основой для ее последующего правового развития», — отметил Зорькин. 

Он рассказал, что КС, проверяя конституционность законодательства в социально-экономической сфере, «каждый раз ищет разумный баланс и соразмерность между гарантиями частной собственности, с одной стороны, и защитой социальных прав населения — с другой, выполняя таким образом роль своего рода "социального арбитра"». 

«Необходимость такого "арбитража" — один из аспектов более широкой проблематики, связанной с поиском оптимального соотношения между социальной справедливостью и индивидуальной свободой», — отметил автор статьи. 

Зорькин рассказал, что сейчас нужна корректировка либерально-индивидуалистического подхода к правопониманию, которая «привнесла бы в само понятие права идеи солидаризма».

«То есть нужна правовая теория, синтезирующая в рамках понятия права идеи индивидуальной свободы и социальной солидарности. Такой подход к правопониманию в наибольшей степени соответствует ментальности российского народа, его правовому и нравственному сознанию», — уверен Зорькин. 

Что касается вопроса политической свободы и конкуренции, важно, чтобы государственная власть не оказалась монополизирована какой-либо одной партией или группой людей, однако «надо понимать, что само по себе наличие нескольких или даже многих партий еще не гарантирует устойчивой правовой демократии». 

«Требуются достаточная стабильность плюралистической системы, консолидация социальных сил и движений на основе конституционно-правовых ценностей, предотвращение резких кренов в сторону правого и левого радикализма. Как показывает мировой политический опыт, в организационном плане реальная демократия наиболее эффективным образом обеспечивается двухпартийной (двухблоковой) системой, позволяющей сформировать политическую волю основных социально-политических сил как в элитах, так и в массах. Конкуренция этих сил в парадигме "правящее большинство — парламентская оппозиция" предотвращает политическую систему от застоя и загнивания, реализует "проветривание политических легких" в государственном организме, позволяет обеспечить не только "слушаемость", но "слышимость" масс со стороны власть имущих», — написал Зорькин. 

Он привел в пример двухпартийную систему США, подчеркнув, что «не зазорно заимствовать чужой опыт, выдержавший проверку многовековой практикой». 

Председатель КС отметил проблему конституционно-правовой идентичности на фоне процесса глобализации. Люди стремятся сохранять и укреплять традиционные ценности семьи, культуры, быта.

«А на уровне органов государственной власти это проявляется в стремлении предотвратить размывание национально-государственного суверенитета и утвердить конституционно-правовую идентичность государства», — сообщил Зорькин. 

Особо он выделил проблему демократического дефицита наднациональных органов по защите прав человека, в том числе Европейского суда по правам человека. По словам Зорькина, он получил все возможности, чтобы чрезмерно влиять на жизнь граждан, оставаясь при этом, по сути, оторванным от реальных дел в национальных государствах. 

«Все это порождает необходимость создания определенных "контрлимитов", которые не давали бы наднациональному юрисдикционному органу шагнуть в своей активистской деятельности слишком далеко», — написал Зорькин. 

Председатель КС подчеркнул, что «попытки навязать тому или иному обществу не свойственные ему представления о достоинстве человека и правах тех или иных меньшинств могут быть эффективны лишь в весьма ограниченных пределах». 

«Надо суметь соединить присущий российскому народу коллективизм, сформированный, — можно сказать, выкованный, — суровой природой, бесчисленными оборонительными войнами, необходимостью объединить множество наций и народностей "общей судьбой на своей земле", на основе конституционных принципов правового, демократического и социального государства, — с созданием конкурентной экономической и политической среды», — сообщил автор статьи.

Эдуард Лимонов, писатель, политик:

«Если Зорькин выступил в правительственной "Российской газете", наверное, изменения в Конституции возможны. Это делается не просто так.

Я помню Зорькина, его особую позицию в 1993 году. Все его зауважали в свое время. Его долгое присутствие на посту председателя КС связано с его согласием с политикой властей. Но у него хватило храбрости в тяжелый момент пойти против течения. Да и хватило бы и сейчас. 

Эдуард Лимонов: У Зорькина хватило храбрости в тяжелый момент пойти против течения 

Я думаю, уже началась подготовка к приемнику. А приемником у нас, очевидно, будет Дмитрий Медведев или Валентина Матвиенко, других не будет. В таком контексте люди делятся на надежных и ненадежных. Медведев — надежный».

Алексей Мартынов, политолог, директор Института новейших государств:

«Зорькин был активным участником событий 1993 года. Думаю, поэтому и написана эта статья. Она своего рода фон к печальному юбилею, и я бы не стал ее переоценивать. Второй день в ней пытаются найти смысл и глубину. Нужно понять: иногда что-то пишется просто так, по простому поводу.

То, что Конституцию можно менять, это известно и без Зорькина. Он, безусловно, человек авторитетный и заслуженный. Поэтому он несколько раз переутверждался и до сих пор занимает пост председателя КС. 

Единственная мысль, которая показалась мне свежей, — о выравнивании веса властей. Наверное, это обида 25-летней давности. Он говорит, что у президента больше власти, чем у правительства, а исполнительная власть в целом не равновесна законодательной и судебной. Хотя по Конституции они равнозначны. С одной стороны, это теория, вокруг которой можно спорить и даже воевать. Но на практике все по-другому. На самом деле практика определяет теорию. Я и в 1993 году не очаровывался прекраснодушными идеалистами, и теперь. И одни были не хороши, и другие — не очень. Сама практика нашла третий путь. Ведь это не Ельцин нашел Путина. Социальный запрос на такого лидера был у страны. А этот лонгрид – это маниловщина, при всем уважении к автору.

Алексей Мартынов: Статья Зорькина — фон к юбилею печальных событий 1993 года 

Я не считаю, что в ближайшее время будут внесены серьезные изменения в Конституцию. Кто-то критикует Основной закон за нехватку госидеологии. Кому-то не хватает записи про системообразующее значение русского народа. Но смысл Конституции в том, что это равновзвешенный закон, привязанный к практике. Именно поэтому он работает. И, конечно, нужно стремиться выполнять его максимально точно. За 25 лет мы прошли путь от откровенного правового нигилизма и избирательного применения Конституции к более-менее ровному исполнению. За это время стало понятно, к чему мы стремимся — к демократическому, правовому, социальному государству. 

Я бы сказал, что именно менять в Конституции ничего нельзя, можно лишь уточнять. Для этого у нас и существует Конституционный суд. Он уточняет или растолковывает те или иные положения, которые звучат двусмысленно, которые можно трактовать и использовать двояко. Я не уверен, что конституционная реформа — верный путь. Более того, реформу проводят, как правило, в моменты более стабильные. А в условиях внешней турбулентности, в которой мы сейчас находимся, затевать какую-либо конституционную реформу, мне кажется, небезопасно».