День народного единства в среде внесистемной оппозиции воспринимается с отвращением. Сторонники Навального и члены либеральных партий пытаются опошлить идею праздника, прославляющего сплоченность многонационального народа России. С «демократического фланга» сыпятся похабные оскорбления, глупые насмешки, политические обвинения. 

В 2019 году координатор штаба Навального в Чебоксарах Семен Кочкин пытался устроить провокации на празднике в столице Чувашии. Снимая на видео участников мероприятия, он задавал им абсурдные вопросы. «Троллинг» Кочкина тогда оценили его начальники. Навальный и Леонид Волков тиражировали ролик подчиненного. В ФБК тогда заявляли, что в мероприятии заставляют участвовать «бюджетников, студентов и даже детей».

В 2015 году сам Навальный называл праздник «путингом народного единства». Глава хабаровского штаба блогера Алексей Ворсин — «днем таджико-узбекского единства». По мнению юриста ФБК Вячеслава Гимади, россияне, отмечающие 4 ноября, — «совки и религиозные фашисты». 

У главы псковского отделения «Яблока» Льва Шлосберга День народного единства ассоциируется с изнасилиованием и пробирками. Ему этот праздник, видимо, напоминает о каком-то случае в лаборатории.

«Выращенный в кремлевской пробирке "День народного единства", который должен был сплотить многократно изнасилованный народ вокруг насильников, постепенно превращается в день ежегодного напоминания жертве о совершенных над ней преступлениях», — писал Лев Маркович в своем Twitter два года назад. 

Беглый олигарх Михаил Ходорковский заявил, что не считает День народного единства праздником и даже не может запомнить его название. По словам экс-главы ЮКОСа, скрывающегося в Лондоне, народ России не может быть един. 

Смута начала XVII века, окончание которой, в частности, символизирует День народного единства, могла стать заключительным этапом истории России. Децентрализация власти, самозванцы на царском престоле, польские и шведские интервенты в Москве и Новгороде — преодолеть все это наша страна смогла благодаря национальной сплоченности. Войска ополчения состояли из представителей народов, которые совсем недавно вошли в состав будущей Российской империи. Под одними знаменами с жителями Нижнего Новгорода, Ярославля, Костромы, Суздаля, Смоленска сражались казанцы и астраханцы, чьи ханства были завоеваны Иваном Грозным всего 50 лет назад. Татары могли бы ударить ополчению в тыл, но, наоборот, выступили с ним единым фронтом против западных интервентов, засевших в Москве.  

Значение и символизм праздника чужды внесистемным оппозиционерам. Подобная реакция на День народного единства подтверждает тезис о том, что нынешние лидеры протестных мнений и их сторонники противопоставляют себя не столько власти, сколько России в целом.