В наше время диалог представителей власти и общества, хотя эта дихотомия ложна, не всегда и не вполне поддается логической проверке, при том с обеих сторон. Такой смысловой туман — уже давно яркая черта социального дискурса в России. И его непосредственные причины, думается, нужно искать в конце 80-х и 90-х годах, когда происходила сначала эрозия, а затем и намеренный демонтаж сферы идей и пространства понятий всего общества.

Именно поэтому, несмотря на десятилетия поиска «национальной идеи», в целом уровень понимания важности самого понятия идеи, а значит и необходимости формирования идеологии, как системы идей, а не догмы —  по-прежнему остается на весьма низком уровне. А тем временем, как говорил столь почитаемый нашими западными партнерами безусловный практик преобразования общества Лев Троцкий: «Общественное сознание не терпит пустоты». В особенности пустоты не терпит сознание молодых.

А ведь именно в этом социальном сегменте происходит формирование образа будущего. Кстати, вне зависимости от того принимает ли государство в этом какое-то участие. Есть надежда, что ситуация здесь может выправиться. Однако пока социология говорит нам, что процессы там, в глубинах молодежного сознания, идут совершенно независимо и их результаты могут оказаться разочаровывающими.

Молодежь — это поколение людей, проходящих стадию взросления, т.е. возникновения личности, усвоения знаний, ценностей и норм общества, необходимых для того, чтобы состояться как полноценная и полноправная его часть. Молодежь — это большая открытая группа, органически необходимая для нормального функционирования социума, поэтому молодежные проблемы являются проблемами всего общества. Нужно очень хорошо отдавать себе в этом отчет.

Т.е. в самых общих чертах необходимо пока отметить, что «молодежный протест» в нашей стране своими объективными предпосылками (в отличии от понятных субъективно-возрастных) уходит как в комплекс структурных проблем российского общества, так и в очевидную шаблонность идеологической работы по линии государства. Власть предлагает молодежи поддерживать ее «потому что она власть национальная», апеллирует к героическому прошлому, фиксирует «внешние угрозы». Строго в соответствии с пониманием, что «патриотизм — наша национальная идея».

Однако все эти линии вполне подходят для людей среднего возрастного сегмента — но, очевидно, не достигают глубин хаоса подросткового сознания. Юношество всегда жило будущим, туда устремлен взгляд 16-летних. В настоящем им нечего терять, в прошлом — они его не знают и в любом случае хотели бы «сбросить с корабля истории». Чуть более старшая возрастная группа молодежи ощущает закрытость «социальных лифтов» и «консерватизм системы».

Личный сравнительный опыт у них отсутствует, зато массированная пропаганда западных ценностей, либерального взгляда на мир и на историю своей страны при отсутствии внятной контрповестки являются мощным фактором их социальной протестности.  Не в последнюю очередь потому, что многие годы в системе российской школы упускался фактор воспитания. И с этим уже, кажется, все согласны.

«В ближайшем будущем в современной школе произойдет перестановка акцентов», — считает ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов. «Традиционное рутинное образование потеряет ключевые позиции, главными же функциями школы станут воспитание, организация общения и выполнение коллективных проектов», — отметил он в ходе панельной дискуссии «Образование как стратегический ресурс развития страны» на Петербургском экономическом форуме — 2017.

В противном случае, отсутствие ясных ориентиров в совокупности с трансформацией мышления и указанными провалами системы образования превращают молодежную среду в легко и эффективно манипулируемый «первичный бульон» «оранжевой» технологии. Не лишним будет напомнить, что именно подростковая протестность стала двигателем всех осуществленных западниками госпереворотов с момента разрушения СССР до событий украинского Евромайдана. Как представляется, России нужно попытаться избежать варианта развития событий по сценарию «Тяньаньмэнь» и, тем более, по сценарию «Тахрир».

Общественно-политическая реальность начала-середины 2017 года продемонстрировала, что в текущем году особое внимание целесообразно было бы уделить именно переформатированию практической работы с молодежью и различными молодежными организациями. Политические оппоненты власти приступили к этой активности с серьезным опережением. Выдвинутая Михаилом Ходорковским еще в начале 2000-х идея опоры на старших школьников вновь взята на вооружение несистемщиками. Реальным «полем битвы» проявило себя пространство Интернета, где разные социальные сети, мессенджеры и видео-блогинг активно используются для раскачки протестных настроений, прежде всего, в среде их основной аудитории — молодых людей в возрасте до 30 лет.

Заметим, как и любая другая технология, «цветник» не стоит на месте — постоянно совершенствуется и извлекается опыт из прошлых ошибок и неудач. Так, например, ввиду отсутствия у российской «несистемной оппозиции» успехов в организации «майдана» в столице были предприняты действия по усилению протестной активности в ряде крупных регионов страны. Этот процесс необходимо рассматривать как подготовительный этап в рамках запланированной кампании по дальнейшему расшатыванию общественно-политической ситуации в ходе очередного электорального цикла.

Кроме того, можно констатировать, что активизация протестного потенциала в узловых точках страны будет разными средствами поддержана традиционными внешними силами, привычно координирующими и направляющими острие «цветных революций» по всему миру. Например, Госдеп США профинансирует «независимые СМИ» в Латвии, Эстонии и Литве с целью создания «привлекательного русскоязычного контента». Соответствующая информация опубликована на портале для соискателей финансовой поддержки правительства США. По данным сайта, прошедшие отбор организации получат по $3 млн на создание и распространение новостей на русском языке в Прибалтике. Примечательно также, что программа «должна координироваться посольствами США» в этих странах. Наивно полагать, что аудиторией этого контента должны быть жители Прибалтики. Тем более, что механизм такой «работы под прикрытием» не является тайной.

Таким образом, главная опасность, содержащаяся, судя по всему, в планах, уготованных России западными политтехнологами, может быть предварительно определена. Ее суть в том, что организация протеста из центра уступает место стратегии поступательных действий по расшатыванию политической ситуации в субъектах Федерации, использованию любых региональных «нестабильностей». Общая рабочая схема раскачки протестных настроений пока укладывается в формулу «интернет-молодежь-регионы».

Подчеркнем, что отличительной чертой подобных технологий является именно использование «слабых мест» социально-политического и экономического устройства государств, а значит — «несистемные оппозиционеры» и их кураторы сами подсказывают нам в каком направлении нужно действовать для эффективного сопротивления деструктивным сценариям развития страны.

В январе сего года московский филиал исследовательского концерна GfK Group (Gesellschaft fur Konsumforschung) опубликовал отчет «Тенденции развития Интернет-аудитории в России», который показал, что число пользователей в возрасте от 16 лет и старше осталась на уровне 2015 года — 70,4%, что составляет порядка 84 млн человек (т.е. лишь чуть меньше, чем все население России в возрасте от 10 до 54 лет). Однако проникновение интернета среди молодых россиян (16-29 лет) достигло предельных значений и составляет 97%. Высока доля проникновение мобильного интернета среди людей младше 35 лет — около 90% из них выходят в сеть со смартфонов и планшетов. Все это создает очень благоприятные условия для обработки избирателей «западнистскими» идейными кодами. Любопытно, что работа эта ведется весьма технологично. Например, даже контент патриотического содержания на ресурсе Youtube часто сопровождается рекламными вставками оппозиционных организаций, таких как ПАРНАС и т.д.

Симптоматично, что оппозиция сделала ставку не только на столичном контуре, но и на опорных регионах Российской Федерации. Исследование сетевого агентства Mindscan от февраля текущего года, в ходе которого были проанализированы «оппозиционные запросы» к ресурсам более 40 тысяч федеральных и региональных средств массовой информации, показало, что самыми оппозиционными регионами с большим отрывом на данный момент являются Санкт-Петербург, Московская область, Нижегородская область и Свердловская область.

Для определения степени «федеральности»/«региональности» представителей внесистемной оппозиции агентством Mindscan было проанализировано соотношение между федеральными и региональными упоминаниями в СМИ и поисковыми запросами. Соответственно, чем больше это соотношение превышает единицу, тем больше деятельность политика освещается на федеральном уровне, чем на региональном, и наоборот, показатель менее единицы свидетельствует о превалировании активности на уровне субъектов РФ. Любопытно, что в средствах массовой информации наиболее результативным по работе с регионами оказался А.Навальный.

Нужно сказать немного о том, как такая идейная агрессия в виртуальном начинает становится реальной материальной силой. В частности, в Екатеринбурге 26 марта состоялся несанкционированный митинг возле памятника основателям города с последующим маршем к Ельцин-центру. Организатор — В.Бармин (руководитель штаба Навального в регионе), число участников — около 2 тыс. человек, с последующим увеличением до 2,5-2,7 тыс. человек. Основной состав — молодежь в возрасте 17-20 лет.

Можно отметить, что оппозиция достаточно успешно справилась с организацией митинга — особенно с учетом того обстоятельства, что ранее непосредственно такими публичными действиями новый руководитель «ячейки Навального» в Екатеринбурге не занимался. Несмотря на значительную численность участников акции, отмечается их высокая организованность и синхронность действий.

Обращает внимание высокий уровень политизации молодежи — среди митингующих неоднократно давались нелицеприятные оценки деятельности председателя правительства России. Вместе с тем, агрессии и готовности к совершению провокаций не ощущалось. Больше всего формат и организация мероприятия напоминало подготовку разного рода «монстраций» или встречу «интернет-звезды» с поклонниками.
В целом, акция 26 марта стала самым массовым мероприятием, проведенным либеральной оппозицией в Екатеринбурге с 2011 года.  По количеству участников наиболее сопоставимым является траурный митинг в связи со смертью Бориса Немцова (около 1,5-1,7 тысяч человек). Вместе с тем, на тот митинг пришли разные социальные группы граждан, а на «антикоррупционном митинге» была главным образом молодежь и подростки.

Обращает внимание и «соседство» уральских либералов с уральскими же националистами — впервые их сотрудничество было зафиксировано в ходе выборов в сентябре 2016 года. Участие активистов «АртподготовкиЕкб» в митинге «команды Навального» демонстрирует, что это взаимодействие носило не эпизодический, а системный характер. Такая радикальная политическая связка, без сомнения, проявит себя в будущем. Опасность в том, что в результате цепи подобных «незначительных» выступлений будет проведена полноценная подготовка к массированным выступлениям в 2018 году, приуроченным к президентским выборам в России.

Вообще ставка на поколение «2000-ников» и фактический перехват пассионарной части этой группы молодежи — основная задача, которую ставят перед собой оппозиционные структуры, в т.ч. из пула «Открытой России». Эта организация хоть и признана генпрокуратурой нежелательной в России — определенно продолжит свою деятельность через сеть аффилированных групп, прежде всего, в контексте их идеологической и финансовой накачки.

При этом объективные успехи политических оппонентов власти в молодежной среде говорят о том, что большинство методик работы с ней, которые используются органами госвласти в данный момент, перестают выполнять свою функцию и требуют «перезапуска» в иных форматах и с иным (новым) идейным и технологическим наполнением. В противном случае в самом ближайшем будущем можно «неожиданно» столкнуться с «западнизмом» мышления традиционно протестной в силу возраста и общего уровня образования группы населения, обладающей правом голоса, которая при этом будет обработана и хорошо организована через самые современные средства коммуникации и СМИ.

Для эффективного противодействия этим тенденциям нужно серьезно задуматься над формированием в молодежной среде ясного представления о плане развития страны и «месте молодежи» (не обязательно лидирующем, но конкретном) в этой стране будущего. Без подобной визуализации невозможно будет завоевать умы и сердца подрастающего поколения. Это было когда-то справедливо для ВЛКСМ — справедливо и для современной России (вспомним речь В.И.Ленина на 3 Всероссийском съезде РКСМ 2 октября 1920 года). Тем более, что задачи ускоренной модернизации перед нашим государством тогда и сейчас стоят весьма схожие.

План или даже «маршрут будущего России» не может быть привязан исключительно к статистике ВВП и туманным для подавляющей части молодежи заклинаниям о «финансовой дисциплине». Объективные перекосы в развитии страны только тогда будут восприниматься молодыми с пониманием, когда будут оправдывать некую «сверхзадачу» - хоты бы на уровне построение «справедливого общества». Ведь именно социальная несправедливость, красиво упакованная в короткие видео в соцсетях, стала силой, толкнувшей молодых людей присоединиться к последним протестам оппозиции. Как уже отмечалось, ровно также раскручивалась тема «смены власти на более народную» в ходе успешных прецедентов применения технологий «цветных революций».

Еще в 1993 году А.А.Зиновьев писал, что  «проектируемая и управляемая история имеет свои объективные законы, отличные от стихийного исторического процесса, но все-таки законы». И здесь мы подходим к вопросу о том, что сегодня молодежи нужно помочь создать некую идею будущего. Помните у Ильфа и Петрова: «Что такое, товарищи, значит идея?» Главе государство удалось сформулировать направление, в котором нужно думать — это патриотизм. Однако понятие «патриотизм» отвечает на вопрос «как думать?». Но все еще нет ответа на главный вопрос. А ведь идея, строго говоря — это как раз такая мысль, которая отвечает на вопрос «что делать?». Именно и только такие идеи, овладевая массами, становятся материальной силой. «Для русской молодежи того времени она [книга «Что делать?»] была своего рода откровением и превратилась в программу, сделалась своего рода знаменем», — сказал Петр Кропоткин. Для современной молодежи, как и почти 200 лет назад, именно такой подход является определяющим.

Все мы помним, что написано в Конституции России по поводу идеологии. Но реальность заставляет нас прийти к выводу, что если у страны нет своей идеологии, то у нее неизбежно будет чужая. Не случайным представляется тот факт, что от идеи всеобщей «деидеологизации» отказались (одни раньше другие позже) большинство самих ее авторов и приверженцев — например, Раймон Арон (выступал за деидеологизацию науки и глобализацию, сторонник теории индустриального общества), Дэниел Белл (создатель теории постиндустриального общества, «социалист в экономике, либерал в политике и консерватор в культуре»), Збигнев Бжезинский (не нуждается в отдельном представлении), Роберт Нисбет (идеолог консерватизма). Все они в итоге пришли к выводу, что под «концом идеологии» нужно иметь в виду лишь «избыточный догматизм». А неоконы 80-90-х откровенно заявили, что «неидеологизированная политика — это политика аморальная». До нас интеллектуальная волна дошла с опозданием, если, конечно, не включать копрологический контур в это размышление.

Давайте признаем, без макроидей человечество просто не может нормально существовать. Мы — социальный биологический вид, который изначально стремился не просто выжить, но и переделать самих себя и окружающий мир в некую лучшую сторону — пусть даже ради удовлетворения вполне конкретных потребностей. Большие идеи и инновации до наступления современной эпохи возникали лишь эпизодически, очевидно, потому, что очень долгое время оставались практически неизменными базовые структуры повседневности. Теперь же наоборот — изменения, иногда в форме обрушения, идут слишком быстро. И каркасом общества может стать только идеология.

И, конечно, для выживания общества новые идеи должны формировать не совокупность, а упорядоченное множество — т.е. идеологию, как систему направляющих ценностных принципов и взглядов на общественно-политическое устройство. Она выступает исходным пунктом, своего рода определяющим фундаментом в долгосрочном развитии государства. Программные установки идеологической концепции, как правило, содержат квинтэссенцию идей и усилий для предстоящих свершений, ориентирующие положения, над которыми необходимо работать сегодня, чтобы достичь целей в будущем.

Важная сторона вопроса — кто должен и кто, в конечном счете, будет создавать идеологию, непосредственно участвовать в ее разработке и наполнении. Здесь, как представляется, нужно работать не только в формате забюрократизированного законотворческого процесса, а слушать и уметь слышать позицию, предложения и мнения «снизу».

Национальная идея в качестве неотъемлемого компонента должна содержать образ желаемого будущего, к которому нужно стремиться. Он может быть несколько размыт, но реален, достижим и обязательно должен быть привлекателен.
Особый момент — политическая социализации молодежи, которая не значит использование государством молодого поколения в политических целях. Наоборот — это фундаментальная задача по формированию основ будущего страны, включающая в себя заботу о судьбе подрастающего поколения, готовность к диалогу с ним «в режиме обратной связи». При этом одна из первостепенных целей данного процесса — обеспечение бесперебойного функционирования политической системы при смене поколений в политике, а также становление «зрелых и ответственных граждан», которые имеют собственное мнение по вопросам развития страны и готовы принимать взвешенное решение, отвечающее ее интересам.

Государство должно понимать, что внимательная и инклюзивная работа с молодежью — это прямая инвестиция в благополучное политическое будущее страны. На уровне взаимодействия с молодежью необходимо сформировать привлекательный тренд политической работы.

Мы как государство и как цивилизация подошли сегодня к такому моменту, когда у нас есть возможность выбрать проект будущего и начать его реализовывать, либо отдаться на волю непредсказуемости исторических превратностей. При этом очевидно, что реализация проекта будущего страны ляжет на плечи молодых, старшее поколение сможет только устранить перекосы прошлого и подтолкнуть новых людей к созиданию будущего. Например, через формирование системы идей об этом будущем. Здесь молодежь с высокой долей вероятности сама не справится.

Директор Института стратегических исследований и прогнозов РУДН Дмитрий Егорченков