Актуальность проблематики «цветных революций», особенно в контексте возможной реализации деструктивных технологий в отношении Российской Федерации, в последние годы сильно возросла. Свидетельством этого является позиция российского государственного руководства в лице президента В.В. Путина, который заявил о необходимости проведения анализа событий на Украине и всех «цветных революций» последнего времени. 

Для того чтобы перейти к анализу различных подходов при исследовании феномена «цветных революций» и роли внешних факторов в ее реализации, следует раскрыть дефиницию этого понятия и указать его отличительные особенности.

В научном сообществе не существует единого подхода к определению «цветных революций». Некоторые исследователи видят в них проявление классических революционных событий, известных истории; другие, напротив, рассматривают феномен как уникальный.

Специфика «цветных революций» и технологическая сторона их реализации с упором на использование эндогенных факторов в качестве катализатора протестных масс многократно были описаны на страницах фундаментальных исторических и политологических исследований. Однако феномен «цветных революций» не следует ограничивать лишь социально-экономическими аспектами и внутриполитическим контекстом, сводить все к борьбе за власть между элитарными группами внутри государства.

Для комплексного изучения феномена его необходимо рассматривать не только сквозь призму внутренних причин, раскрывая характерные особенности реализации деструктивных политических технологий, но и в привязке к международным внешнеполитическим процессам, учитывая роль международных акторов в организации и последующей реализации «цветных революций».

Является неверной односторонняя постановка вопроса в научных дискуссиях относительно того, кроются ли первопричины событий исключительно во внутренних или внешних предпосылках, поскольку она противоречит положению дел, когда внутренние реально существующие или же искусственно созданные проблемы становятся поводом для внешней реакции и, как следствие, формируют комплексный характер феномена, тесно переплетая и делая взаимозависимыми как внешние, так и внутренние факторы.

Аспекты, связанные с выявлением первопричин «цветных революций», в академической среде представляются достаточно дискуссионными. При этом прикладные исследования феномена «цветных революций» в трудах отечественных и зарубежных авторов зачастую ведутся с противоположных позиций. Специалисты западных стран, в подавляющем числе из США, встраивают «цветные революции» в систему «естественной» демократизации мира, считают их причины эндогенными, в то время как «для большинства ученых из стран СНГ детерминированность такого рода "революций" скорее вызвана экзогенной средой».

В научном дискурсе существует точка зрения, согласно которой первопричиной «цветных революций» выступают эндогенные факторы. Внутренние проблемы выдвигаются на передний план, тем самым выступая первостепенным фактором успешной реализации «цветных революций», что нивелирует роль иных обстоятельств.

Среди экспертов, придерживающихся в своих исследованиях подобной точки зрения, стоит выделить доктора исторических наук, профессора МГИМО В.Д. Соловья, который посвятил ряд научных работ анализу «цветных революций» на пространстве СНГ. Среди причин, способствующих смене режимов с использованием технологий «цветных революций», В.Д. Соловей выделяет: 1) кризис государственной власти, при котором государство воспринимается элитами и массами как неэффективное и несправедливое; 2) конфликт и раскол среди политических элит; 3) кризис народного благосостояния; 4) союз части элит и народных масс в их атаке на государственную власть; 5) оппозиционная идеология; 6) внешнее влияние.

Со всеми тезисами автора можно в той или иной степени согласиться, однако роль третьего фактора представляется второстепенной. В.Д. Соловей сам говорит об этом: «Резкое ухудшение народного благосостояния не обязательно предшествует революции. Уровень жизни имеет значение не сам по себе, а только в сочетании с другими структурными факторами».

Однако при этом он приводит в пример состоявшиеся «цветные революции» в Грузии (2003 год) и Киргизии (2005 год), указывая на ужасающее социоэкономическое положение, одновременно с этим отмечая, что на Украине перед «оранжевой революцией» (2004 год), напротив, был беспрецедентный экономический рост (12-14% в год).

Просматривается избирательный подход в определении социально-экономических предпосылок, посредством которого в одних странах «цветные революции» обосновываются крайней бедностью и нищетой, в других, напротив, завышенными ожиданиями от роста благосостояния, как, например, в случае с Украиной, где в период 1999-2004 годов ВВП на душу населения вырос с 636 до 1367 долларов США, то есть более чем в 2 раза.

Тезисы, выдвинутые В.Д. Соловьем, отчасти представляются справедливыми, так как проблемы социально-экономического характера и внутриэлитные конфликты могут стать удобной платформой для мобилизации протестных масс. Однако этих обстоятельств для успешной реализации «цветной революции» недостаточно.

Приведем данные о национальном ВВП и ВВП на душу населения. ВВП Грузии в 2003 году составлял всего 3,9 млрд долларов, на душу населения приходилось 928 долларов (наблюдался рост по сравнению с предыдущими показателями, например с 2002 года, когда они равнялись 3,4 млрд долларов и 780 долларов соответственно).

Статистические показатели в Киргизии на 2005 год были хуже, чем в Грузии: ВВП составил 2,5 млрд долларов, на душу населения приходилось всего 476 долларов (но с 2001 года также наблюдался планомерный рост — 1,5 млрд долларов и 308 долларов соответственно).

Для сравнения: рецессия не прекращалась в Узбекистане, где в период 1999-2002 годов национальный ВВП сократился на 40% (с 17 до 9,6 млрд долларов). Среди республик СНГ в Таджикистане тоже был крайне низкий уровень дохода: ВВП в 2002 году составил 1,2 млрд долларов, на душу населения приходилось 190 долларов (к 2005 году — 2,3 млрд долларов и 340 долларов соответственно).

Низкий уровень ряда экономических показателей и уровня жизни населения, особенно в рассматриваемый период, был характерен для всех стран постсоветского пространства, которые пережили продолжительный экономический кризис, усиливаемый процессами переходного периода. Однако, несмотря на протестный потенциал, накопление которого лежит в плоскости социально-экономических проблем, массовые беспорядки, предшествующие «цветной революции», начались не в Ташкенте и не в Душанбе, а в Тбилиси и Бишкеке — в странах, которые с момента окончания мирового финансового кризиса в 1997-1999 годах показывали стабильную динамику роста.

При этом сторонники решающей роли внутренних факторов в реализации «цветных революции» критично относятся к фактам внешнего вмешательства в страны, где был реализован государственный переворот («цветная революция»).

Так, выделяя определенную роль экзогенного влияния, В.Д. Соловей полагает, что внешний фактор не меняет сущностное наполнение событий «цветных революций», которое, по его мнению, и без того революционно: «Зарубежное участие в них — реальное или мнимое — нисколько не отрицает оценки этих событий как революций… Даже если мы признаем важную роль внешних сил в "цветных революциях", это не отменит их права называться революциями, а лишь рельефнее подчеркнет революционный характер событий». Разговоры же о внешнем вмешательстве во внутренние дела государств с целью успешной реализации «цветной революции», по мнению указанного автора, — результат работы российской государственной пропаганды.

Однако при этом В.Д. Соловей заявляет, что Запад «оказывает организационную, финансовую и технологическую помощь оппозиции и может выступить посредником между конфликтующими сторонами в случае развертывания революционного процесса».

«Цветные революции» сами по себе революциями не являются. В случае их успешной реализации меняется геополитическая и геоэкономическая ориентация государства, причем страна под влиянием внешней управляющей силы может лишиться суверенитета. При этом отсутствуют фундаментальные изменения в экономической или общественной плоскостях. Трансформации общественно-экономической формации не происходит.

Таким образом, в силу объективных факторов можно заключить, что социально-экономические предпосылки не являются основной причиной успешной реализации «цветных революций». Они чаще всего являются наиболее очевидными, поскольку лежат на поверхности — в большинстве стран мира имеются нерешенные социально-экономические проблемы и противоречия, позволяющие реализовать быстрое накопление протестного потенциала среди неудовлетворенных сложившимся положением гражданских масс, которые с помощью технологий конфликтной мобилизации могут быть использованы для реализации сценария «цветной революции».

Анализ отдельных социально-экономических факторов не может дать полной картины событий и объяснить причины успешной реализации «цветных революций», поэтому целесообразно уделить особое внимание роли внешних факторов.

Государственные перевороты происходят преимущественно не в экономически отсталых государствах с авторитарным режимом правления, где при случае жестко подавляются любые противоправные акции и антиправительственные выступления, что может стать основанием для роста недовольства и увеличения протестного потенциала, а в странах, где имеются предпосылки для стабильного экономического развития и существует открытость к внешнему воздействию. Как правило, там активно функционирует сеть так называемых демократических институтов (оппозиционные СМИ, иностранные НПО, НКО и иные фонды, имеющие зонтичную структуру управления и координируемые заинтересованной внешней управляющей силой). Такие зарубежные организации зачастую выступают инструментом реализации сетецентричных деструктивных политических технологий, к тому же через них осуществляется финансирование внутренней оппозиции, а также организуются различные семинары и «подготовительные лагеря» для обучения активистов инструкциям по «смене режима».

Это видно на примере постсоветских республик, в частности Грузии, Украины, Киргизии, где власти предпринимали попытки демократизации политических институтов, демонстрировали безоговорочную приверженность европейским стандартам, наряду с процессом вестернизации политической элиты и определенной части населения (в основном молодежи, подверженной «мягкосиловому» западному влиянию), что сделало эти страны уязвимыми перед организованным давлением извне.

В ходе реализации сценария «цветной революции» легитимное руководство стран-мишеней оказывалось под внешним давлением: проамериканские неправительственные структуры (такие как USAID, NDI, «Фридом хаус», фонд Сороса и иные) активно участвуют в подготовке оппозиционных ячеек, а западные эмиссары требуют не применять силу против захватывающих административные здания демонстрантов, призывая действующее руководство приступить к изначально неравному диалогу с оппозицией, которая таким образом получает возможность диктовать свои условия. В этом контексте приведем позицию профессора МГИМО, кандидата исторических наук А.М. Миграняна, который, выделяя роль экзогенного влияния, отмечал: «Элементы внешнего воздействия на осуществление революций чрезвычайно важны… Легитимность власти оказывается оспоренной извне. А до недавних пор на постсоветском пространстве, чтобы заручиться международным признанием, власти нуждались в одобрении Вашингтона и Брюсселя. Потеря такого благословения приводит автоматически к краху этих режимов».

Сценарий «цветной революции» зачастую сочетает в себе сразу несколько принципиально важных факторов: уязвимость политической системы и слабость государственной власти (при этом особенно хрупкой политическая система становится в (пред)электоральный период), наличие предателей во власти (контрэлиты) и силовом блоке, которые готовы выступить в координации с внешней управляющей силой, стремящейся свергнуть существующий режим и привести к власти своих сторонников.

Американский исследователь Дж. Голдстоун в работе «Революции. Очень краткое введение» отмечает, что социально-экономические факторы, такие как, например, бедность, нищета населения, редко ведут к революциям. Чаще всего это происходит не в самых бедных странах, а в странах со средним уровнем дохода. По его мнению, асиметрия в потенциалах сторон служит препятствием — нищие крестьяне и рабочие не способны свергнуть власть, когда им противостоят профессиональные вооруженные силы, исполненные решимости защищать режим. Однако успех приходит тогда, когда элиты и влиятельные группировки во власти подключаются к подрывной работе против государства и создают своего рода смычку с воодушевляемыми на выступления гражданскими массами: «Революция может начаться только тогда, когда значительные слои элит, и особенно среди военных, переходят на сторону восставших или не вмешиваются в происходящее. Так что в большинстве революций именно элиты мобилизуют население и помогают ему свергнуть режим».

Этот факт действительно подтверждается историей. Например, позиция военных и спецслужб, поддержанная элитарными оппозиционными группами во власти, сыграла одну из ключевых ролей в победе практически всех без исключения «цветных революций»: в Сербии, на пространстве СНГ, а также на Ближнем Востоке.

Кроме того, необходимо выделить помощь со стороны внешней управляющей силы как один из основных факторов успеха революций. Об этом прямо говорит известный американский политтехнолог Дж. Шарп, которому приписывают авторство чуть ли не каждой «цветной революции», а также вышеназванный Дж. Голдстоун. Последний отмечает: «Революции необходима благоприятная международная обстановка. Успех революции часто зависел или от иностранной помощи, поступавшей оппозиции в трудный момент, или от отказа в помощи правителю со стороны иностранной державы». Помимо «ненасильственных действий» существует вариант, при котором внешние силы оказывают военную поддержку действиям мятежников, как это было ярко продемонстрировано в Ливии: «Если какие-то страны или группы стран вооружат и организуют оппозицию и если бывшие зарубежные союзники режима прекратят оказывать помощь, маятник может качнуться в сторону оппозиции».

Дж. Шарп, в свою очередь, обучает искусству составления «генеральной стратегии» кампании «политического неповиновения», предусматривающей каждодневно нарастающую активность участников кампании и координацию их действий между собой, а также синхронизацию их шагов с действиями «дружественных» иностранных государств. В своей книге «От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения» в разделе «Внешняя помощь» американский политтехнолог пишет о том, что данные действия могут помочь с созданием негативного мирового общественного мнения по отношению к «диктатуре» на гуманитарных, этических или религиозных основаниях с принятием государствами и международными организациями дипломатических, политических и экономических санкций против нее, с выделением финансовой помощи непосредственно «демократическим силам» и обеспечением последних средствами связи.

Помимо этого, среди зарубежных авторов следует выделить известных американских представителей, таких как, например, Ф. Фукуяма, Дж. Сорос, которые отмечали принципиально важную и направляющую роль США, а также аффилированных зарубежных неправительственных организаций в осуществлении государственных переворотов («цветных революций»).

В своей работе «Америка на распутье» известный американский политолог Ф. Фукуяма, экс-сотрудник отдела политического планирования Госдепартамента США, отмечает: «В каждом из этих случаев («цветных революций») внешняя поддержка была решающей. При отсутствии сложной сети международных наблюдателей, которых можно оперативно мобилизовать, было бы невозможно продемонстрировать фальсификацию результатов выборов. Без независимых средств массовой информации (таких как «Майдан», «Ocтрiв» и «Украинская правда») было бы невозможно осуществить мобилизацию масс, и эти информационные органы также получали существенную поддержку извне. Без длительного строительства институтов гражданского общества, которые могли бы сплотиться в протесте против результатов выборов, не было бы уличных демонстраций и других открытых акций». Очевидно, под понятием «независимые СМИ» подразумеваются те, которые противопоставляются официальным информационным источникам, контролируемым государственной властью. На деле об их «независимой позиции» крайне трудно судить, поскольку, получая финансирование из-за рубежа, а также от заинтересованных структур изнутри (например, представителей олигархата, сыгравших важную роль в поддержке оппозиционных СМИ во время «цветных революций» на Украине 2004 года и 2013-2014 годов), они становятся проводниками интересов бенефициаров.

Роль средств массовой информации и Интернета (в особенности блогосферы, а также ресурсов Twitter и Facebook) в реализации государственных переворотов является одной из ведущих, поскольку они выступают инструментами конфликтной мобилизации протестных масс, что позволяет дистанционно направлять процесс и координировать извне действия оппозиции. Исходя из этого, тезис Ф. Фукуямы о роли внешних факторов полностью соответствует действительности.

Американский миллиардер Дж. Сорос, считающийся одним из известных зарубежных спонсоров «цветных революций», говоря о политике на Балканах в 1990-е годы, также упоминает о важной роли иностранного влияния: «В Словакии во времена Мечьяра, в Хорватии во времена Туджмана и в Югославии во времена Милошевича фонды активно участвовали в мобилизации гражданского общества и способствовали приближению демократической смены режима».

Таким образом, тезис о том, что «цветные революции» являются следствием исключительно социально-экономических проблем и результатом недовольства протестных народных масс, представляется несостоятельным, так как не находит подтверждения на практике. Экономические сложности и социальная напряженность выступают скорее не предпосылками, а технологической особенностью феномена, своего рода одним из внутренних катализаторов.

Отметим, что организаторы государственных переворотов во всех так называемых ненасильственных революциях действительно прибегают к мобилизации граждан, стремятся заручиться их широкой поддержкой. Однако это лишь составная часть технологии, в которой организаторы используют протестный потенциал гражданских масс в собственных целях, подчас конвертируя справедливое недовольство масс социально-экономическим положением в политический протест и выступления против легитимного государственного режима.

Впоследствии противоправные действия, направленные на насильственный захват и удержание власти (государственный переворот), объявляются мятежниками «народной революцией». Тем самым появляется основание на легитимность режима в западном понимании, то есть не с точки зрения законной природы власти, а якобы потому, что она поддерживается большинством населения. Это же позволяет заявить о появлении нового «демократического режима».

В действительности «цветные революции» не являются революциями, а представляют собой государственный переворот, сочетающий как «ненасильственные действия» (nonviolent actions), так и силовые технологии противоборства (например, захват, блокирование и удержание зданий и объектов государственной инфраструктуры, столкновения с силами правопорядка). Кроме того, в результате их реализации не происходит фундаментальных изменений политического строя и социальной системы.

Специалист по СНГ, доктор исторических наук, доцент РУДН К.П. Курылев, анализируя произошедшее на постсоветском пространстве, среди предпосылок выделяет социально-экономические факторы, однако отмечает стремление придать событиям значение подлинных революций, которыми они на самом деле не являются: «События в СНГ в 2000-х годах относятся к своеобразным "верхушечным" государственным переворотам, прикрывающимся ярлыками "революций". Они являются борьбой за власть внутри правящей группировки. Массы же привлекаются лишь для того, чтобы обеспечить переход власти из рук одних представителей действующего политического истеблишмента в руки других».

Следует отметить, что во всех событиях «цветных революций» со стороны зарубежных спонсоров прослеживается стремление легитимизировать незаконные действия, придать им характер исключительно «народного волеизъявления», в силу чего от деструктивной оппозиции на местах требуется организация массовых акций протеста с привлечением как можно большего числа гражданских лиц.

Профессор МГИМО, доктор политических наук, известный специалист в области международных отношений Е.Г. Пономарева провела комплексные исследования современных технологий смены политических режимов. По ее мнению, неблагоприятные внутренние условия в виде социально-экономических и политических кризисов, которые могут стать предпосылками для роста недовольства граждан, существуют во многих странах мира, однако это не является первостепенным или достаточным для начала «цветных революций». Как подчеркивает автор, значение внешнего фактора при реализации деструктивных технологий является одним из основных: «В революционных потрясениях новейшего времени огромную роль, причем по нарастающей, играет финансовая и организационно-информационная поддержка антисистемных сил из-за рубежа. При этом в стране может даже не быть предпосылок для революционной ситуации».

Отечественный исследователь феномена «цветных революций», профессор МГУ С.Г. Кара-Мурза отмечает, что «к концу 80-х годов в политической практике США и их союзников была выработана и опробована новая технология целенаправленной дестабилизации и смены власти в самых разных странах без прямого насилия (так называемые «бархатные» революции) или с минимальным использованием насилия».

Кроме того, автор определяет «оранжевые революции» как действия, не просто приводящие к смене властной верхушки государства и его геополитической ориентации, но и меняющие основание легитимности всей государственности, учитывая аспект внешнего управления. Особое внимание уделяется закреплению иностранного влияния: «…более того, меняется даже местонахождение источника легитимности, он перемещается с территории данного государства в метрополию, в ядро мировой системы капитализма».

Как подчеркивает доктор политических наук А.Г. Дугин, «цветные революции» использовались для продвижения западного евроатлантического вектора, в особенности на постсоветском пространстве, для достижения глобальных геополитических целей — окончательно оторвать эти страны от России, сорвать тем самым их интеграцию и сближение с Москвой, в перспективе включив в НАТО. То есть, по мнению исследователя, особенность «цветных революций» состояла в том, что «…все они были направлены на сближение стран, где они совершились, с США и Западом, и при этом технологически они происходили по модели "ненасильственного сопротивления", методологию которого разработали американские стратеги в рамках проекта Freedom House на основе практики диверсионных мероприятий и организации переворотов в Третьем мире, проведенных ЦРУ».

Роль США в «цветной революции» заключается в координации процессов для того, чтобы впоследствии управлять ситуацией. Эта функция во всех без исключения событиях возлагается Вашингтоном на посольство и резидентуру ЦРУ. Е.М. Примаков, вспоминая ход событий «революции роз» и «оранжевой революции», отмечает: «И на Украине, и в Грузии активнейшую роль — это даже не скрывалось — в смене существовавших правительственных структур играли посольства США в Киеве и Тбилиси».

Авторы исследования «Иррегулярные конфликты: "цветные революции"» также солидарны с тем, что внешний фактор во многом играл определяющую роль в успешной реализации государственных переворотов. Проведенный ими анализ показал управляемость извне процессов, произошедших в Грузии, на Украине и особенно в Киргизии и Узбекистане, широкое спонсирование оппозиционных групп со стороны различных западных фондов и неправительственных организаций.

Кандидат исторических наук, доцент МГУ А.О. Наумов в одной из своих научных статей «"Цветные революции" на постсоветском пространстве: взгляд десять лет спустя» справедливо отмечает, что предпосылками для государственных переворотов в СНГ (первых «цветных революций» в Грузии, на Украине и в Киргизии) являлось наличие тех или иных социально-экономических проблем, нестабильность политических систем, отсутствие единства внутри элит, внутренние противоречия и регионализм.

Однако, по мнению А.О. Наумова, значительную роль в начале «цветных революций» также сыграло появление и распространение из-за рубежа программ по продвижению демократии, которые стали важнейшим элементом внешнего воздействия: «Одни и те же активисты-инструкторы переезжали из страны в страну, весьма эффективно подготавливая почву для очередной трансформации режима». Автор обращает внимание на то, что во всех трех странах активную позицию проявляли одни и те же организации. Среди них выделяются те, которые, как известно, исторически аффилированы с Соединенными Штатами и выступают неофициальными инструментами реализации американской внешнеполитической стратегии, — Агентство США по международному развитию, «Фридом хаус», Корпус мира, Национальный фонд в поддержку демократии, Международный республиканский институт, Национальный демократический институт по международным делам, институт «Открытое общество» Дж. Сороса, Международная лига по правам человека, Международная Хельсинкская федерация по правам человека, Международная антикризисная группа и ряд других.

Таким образом, можно прийти к выводу, что на внешнеполитической арене западные союзники или «кураторы» оппозиции в перечисленных выше странах, присваивали роль «верховного арбитра» в конфликте: «Едва ли не ключевую роль в победе "цветных революций" сыграл внешний фактор, который выразился в мощной и разносторонней поддержке оппозиции со стороны западных стран, в первую очередь США и Европейского союза».

По мнению члена-корреспондента Академии военных наук, эксперта Лиги военных дипломатов А.А. Бартоша, в общем виде алгоритм управления «цветными революциями» предусматривает «целенаправленное воздействие на их масштабы и динамику развития политической ситуации в интересах разрушения социальной системы, против которой направлен конфликт, и создание условий для перевода страны под внешнее управление».

Профессор СПбГУ, доктор исторических наук Н.А. Цветкова отмечает, что существует «огромное количество доказательств, что во всех "цветных революциях" есть вмешательство извне — с Запада. Самим людям внутри своей страны всегда проще договориться. А это агрессивное внешнее вмешательство только обостряет накал страстей, разгорается ненависть».

На современном этапе западные политтехнологи используют инструмент мобилизации протестных масс («социальный активизм»): «Так мало-помалу они стараются создавать протестные настроения, обострять противоречия и раскачивать ситуацию. Конечная цель — "цветная революция", острое противостояние с жертвами, создание нестабильности и хаоса».

В своем фундаментальном исследовании различных аспектов публичной дипломатии США Н.А. Цветкова уделяет особое внимание американским «мягкосиловым» проектам, нацеленным на расширение сети влияния по всему миру, в особенности на пространстве СНГ. Как отмечает автор, в тех странах, где проекты публичной дипломатии США активно действовали, наращивали внутреннее влияние и вмешивались в проведении выборов, например в Грузии и на Украине, произошли «цветные революции».

По мнению Н.А. Цветковой, «постсоветское пространство и такие страны, как Россия, Украина и Грузия, заняли приоритетное место в политизированной публичной дипломатии США, которая создавала новые партии, проводила выборы, обучала лояльных политиков и способствовала политическим переворотам».

Генсек ОДКБ Н.Н. Бордюжа, детально рассматривая проблему «цветных революций», выделяет организационный внешний фактор в реализации деструктивных технологий, подчеркивая, что уже ни у кого не вызывает сомнения спланированный и управляемый характер практически всех происшедших в последнее время в мире событий, так или иначе связанных с насильственным свержением государственных режимов: «Все так называемые "цветные революции" тщательно готовятся, прежде всего, в плане заблаговременного создания и обучения "лидеров" и специальных групп, способных организовывать протестные акции населения для оказания мощного информационно-психологического давления на власть».

Как показывает практический опыт, лидеров протеста обычно готовят в приграничных государствах страны-мишени, однако в последнее время благодаря развитой сетевой структуре иностранных организаций (НПО и НКО) подготовка к перевороту может осуществляться и внутри страны. CANVAS (The Center for Applied Nonviolent Action and Strategies), созданный после «бульдозерной революции» в Сербии в 2000 году, выступает в качестве функционального ядра системы подготовки оппозиционных групп по всему миру. Прикрываясь задачей обучить общественных активистов политическим технологиям и тактикой «ненасилия», специалисты CANVAS на самом деле преподают основы подрывной борьбы, включающие технологии по организации протеста и свержения политических режимов. Особое место при подготовке и реализации деструктивных технологий занимают усилия внешней управляющей силы: «Использование "внешнего ресурса" — критически важный и неотъемлемый компонент цветных революций. Их организаторы получают необходимую информационную поддержку извне в целях легитимизации своих действий, пользуются существенной ресурсной помощью (организация и финансирование обучения активистов, материальное обеспечение протестных акций и пр.) со стороны заинтересованных влиятельных кругов».

Исходя из этого, Н.Н. Бордюжа полагает, что «цветные революции» представляют собой специальные модели осуществления государственного переворота с применением мер комплексного воздействия, конечной целью которых является полная или частичная дезинтеграция государства, качественная трансформация внутри- или внешнеполитического курса, замена государственного руководства на лояльные режимы и установление над страной внешнего управления. Таким образом, первостепенным фактором выступают именно координирующие и направляющие усилия внешней силы.

Важнейшими движущими силами «цветных революций» являются неправительственные организации (НПО) и отдельные группы деструктивной оппозиции, как правило, финансируемые из зарубежных источников, за которыми стоят геополитические интересы конкретных международных акторов. Вопрос иностранного вмешательства становится одной из особенностей феномена произошедших «цветных революций»: «Во всех случаях присутствовала сильная революционная риторика, направленная на обеспечение легитимности бунта против законной власти, законности требований оппозиции и захвата ею власти. В революциях XX века интервенция осуществлялась в пользу контрреволюций, в "цветных", напротив, внешняя угроза и интервенция поддерживали бунтующих».

При этом внешнее вмешательство (экзогенный фактор) может принимать различные формы в зависимости от складывающейся конъюнктуры на момент реализации деструктивных технологий. Эти формы зачастую имеют взаимодополняемый характер и могут использоваться в комплексе:

1) поддержка деструктивных оппозиционных движений и радикальных группировок (материальное и техническое обеспечение, признание со стороны международных акторов и зарубежных организаций, целенаправленная поддержка в СМИ);

2) культурно-информационное, психологическое давление на власть (создание с помощью деструктивной оппозиции и информационных платформ (блогосфера, Интернет, ТВ) общественного мнения в нужном ключе, организационная политика по дискредитации действующей государственной власти);

3) финансово-экономическое давление (введение нелегитимных международных санкций, эмбарго и иных ограничений как для государства, так и отдельных юридических, а также физических лиц, политика по противодействию реализации экономических интересов страны-мишени за рубежом, в том числе на различных финансовых рынках);

4) военное вмешательство (угрозы либо применение ограниченной военной силы, оказание скрытой либо открытой поддержки незаконным вооруженным криминализированным, экстремистским формированиям, использование частных военных компаний (ЧВК) и сил специальных операций (ССО).

С точки зрения технологических аспектов, «цветные революции» реализуются одновременно и последовательно, по единому замыслу и плану, под единым внешним руководством, которое взаимодействует с силами деструктивной оппозиции внутри страны-мишени с целью перенаправить социально-политическую активность общественных масс на дестабилизацию функционирования органов государственной власти и смену правящей элиты.

Исходя из этого, наиболее подходящим определением феномена с учетом вышеуказанных факторов следует считать следующее: «"Цветная революция" — особая форма борьбы (политического вмешательства), направленная на создание конфликтного потенциала с целью смены государственной власти и принципиально меняющая основание ее легитимности, а также приводящая к геополитической и геоэкономической переориентации государства».

Никита Данюк, замдиректора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН