Концептуальной квинтэссенцией и систематизацией подходов социальных инженеров к легализации запретного явилась разработка американского социолога, вице-президента Макинского центра публичной политики Джозефа Овертона, чью теорию посмертно назвали "Окнами Овертона". 

В качестве наглядного примера использована тема каннибализма. На первом этапе осуществления задачи эта идея отвратительна и совершенно неприемлема в обществе. Первое движение Окна Овертона - перевести тему каннибализма из области немыслимого в область радикального: "если есть свобода слова, то почему бы не поговорить о каннибализме"?

В этой связи необходимо привлечь авторитетных ученых, к мнению которых прислушиваются в обществе. Проводятся симпозиумы по теме, обсуждается история предмета, вводится в научный оборот и появляется факт авторитетного высказывания о каннибализме (дискуссия о людоедстве в рамках "научной респектабельности").

Окно Овертона двинулось - произошел пересмотр позиций и переход от непримиримо отрицательного отношения общества к отношению более позитивному. Результат первого шага - неприемлемая тема введена в оборот, табу десакрализовано, произошло разрушение однозначности проблемы, созданы "градации серого".

Окно движется дальше и переводит тему каннибализма из радикальной области в область возможного. На этой стадии продолжается цитирование "ученых". Для легализации немыслимой идеи необходимо подменить ее подлинное название. Каннибализм превращается в более благозвучный термин "антропофилия".

Параллельно создается легитимирующий прецендент (исторический, мифологический, реальный или выдуманный) как "доказательство" того, что "антропофилия" может быть узаконена.

Затем появляется возможность двигать Окно Овертона с территории возможного в область рационального. Это третий этап. В массовом сознании искусственно создаются условия борьбы вокруг этой проблемы.

Окно Овертона двигается далее. Для популяризации темы каннибализма необходимо поддержать ее продукцией массовой культуры, увязывая с образами исторических личностей и современных "раскрученных" в СМИ деятелей. "Антропофилия" массово проникает в новостные, аналитические программы и ток-шоу. Тема автономно самовоспроизводится в СМИ, шоу-бизнесе и политике.

Затем наступает пятый этап движения Окна возможностей Овертона - перевод темы из категории популярного в сферу политики: готовится законодательная база, лоббистские группы консолидируются и выходят из тени. Публикуются социологические опросы, якобы подтверждающие высокий процент сторонников легализации каннибализма. Политики начинают публично высказываться о возможности законодательного закрепления такого явления. В общественное сознание вводят новую норму - "запрещение поедания людей запрещено". Либеральный концепт - толерантность как запрет на табу и губительные для общества отклонения становится догмой. Общество сломлено. Приняты законы, изменены (разрушены) нормы человеческого существования.

Описанную Овертоном технологию проще всего реализовать в подготовленном, толерантном обществе. В том обществе, у которого нет идеалов, в котором размыты фундаментальные ценности, отсутствует пассионарность и иммунитет против культурной агрессии в "ядро цивилизации".

Стержнем российского общества, несмотря на стремительное развитие процессов индивидуализации и атомизации, по-прежнему остается сильная коммунитарная («общинная») традиция. Она множество раз позволяла российскому обществу консолидироваться в момент опасностей и угроз. Русский народ всегда ставил во главу угла не личностные и материальные ценности, а взаимовыручку и защиту Родины, ради которой приходилось  жертвовать своей жизнью. Одним из ключевых компонентов «культурной агрессии» является фальсификация исторических фактов и переписывание истории. Ложная интерпретация исторических событий, недостоверное освещение роли исторических и политических деятелей  могут разрушить этот ценностный общинный фундамент.

Подрывная работа по изменению исторической памяти давно ведется на территории России.  Она  носит структурный и сетецентричный характер. Одним из примеров такого типа работы является функционирование  музея «Пермь-36», в рамках которого происходит «реабилитация» многих предателей – коллаборационистов.  При этом по неизвестным причинам забываются уголовные судимости «жертв советского режима». Очевидна и деструктивная работа, направленная на фальсификацию фактов о СССР. В массовом сознании целенаправленно создается  образ советского государства  как «тоталитарной тюрьмы народов». Постоянной и необоснованной критике подвергается деятельность многих руководителей СССР, в особенности И.В. Сталина. Параллельно происходит альтернативная  интерпретация событий 90-х годов; развал сверхдержавы преподносится как «освобождение», а анархия, разгул преступности и слабость государственной власти, которые были характерны для России в 90-х годах ХХ века, становятся важными завоеваниями  «новой демократической России».

Оружием по изменению исторической памяти являются  темы голодомора 1930-1932 годов как «преступления И.В. Сталина против своего народа», Катынская трагедия 1940 года, события в Венгрии 1956 году и в Чехословакии в 1968 году и др. Однако, как правило, целенаправленно умалчиваются те трагические события, в которых пострадали русские: создание в Австро-Венгрии первых концлагерей в 1914 году - Талергоф и Терезин и геноцид русского населения в Галиции в 1914-1918 годах, издевательства над пленными красноармейцами в польском плену в ходе советско-польской войны в 1920 году и т.д.

Подобные формы деструктивной антигосударственной деятельности в области истории и культуры были и в советское время. Таких «культурных деятелей» называли диссидентами. Первые диссиденты появились в СССР в 60-х годах, однако изначально, по словам Анатолия Терентьева, ветерана МВД СССР, диссиденты были разрознены, пока ими не занялись американцы. Только после вмешательства США диссидентское движение начало обретать конкретные формы и продуктивно работать на развал СССР. В настоящее время в похожем ключе действуют представители все того же  советского диссидентства и их молодые последователи. Значительное большинство современных «диссидентов» является представителями прозападной  либеральной российской общественности.

На волне инициированной Соединенными Штатами антироссийской истерии совершенно иное понимание получила тема роли фашизма и нацизма в мировой истории. Россия со времен окончания Великой Отечественной войны сохраняет последовательность в интерпретации этих исторических событий и явлений.  Однако  во многих странах существует тенденция к пересмотру отношения к фашизму и нацизму.  В конце 2014 года Россией в соавторстве с еще 40 государствами в рамках Генеральной Ассамблеи ООН была подготовлена резолюция «о борьбе с героизацией нацизма, неонацизмом и другими видами практики, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости». В целом, мировое сообщество поддержало эту инициативу российского государства, однако страны континентальной Европы в ходе голосования воздержались, а США, Канада и Украина проголосовали против документа, аргументировав тем, что Россия использует борьбу с нацизмом как инструмент внешней пропаганды. Представитель США заявил: «Правительство России использует эту риторику во время нынешнего украинского кризиса, в том числе против нынешнего правительства Украины». 

В описываемой ситуации Вашингтон, прикрываясь суверенитетом Украины, уклоняется от борьбы с мировым злом, которое унесло в середине ХХ века жизни десятков миллионов человек. Воздержавшиеся страны ЕС объяснили свою позицию тем, что данным документом Россия «пытается оправдать заключение пакта Молотова-Риббентропа». Фактом заключения пакта Европа пытается переложить всю ответственность за начало войны на СССР, забывая о «Мюнхенском сговоре», итоги которого в 1938 году развязали руки Гитлеру и ввергли Европу в самую разрушительную войну. А в некоторых учебниках по истории, выпущенных при поддержке фонда Сороса, совсем не написано, что США в 1945 году произвели ядерную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки. В странах Восточной Европы, ранее входивших в СЭВ и ОВД, ведется активная работа по интерпретации социалистического периода истории 1945-1989 годов как «советской оккупации». Больше всех антироссийскими «выпадами» отличились Польша и прибалтийские государства. Для этих стран характерны агрессивная антироссийская пропаганда в СМИ и в заявлениях различных политических деятелей, а также снос памятников и объектов советской эпохи.

Особое место в фальсификации истории Великой Отечественной войны занимает вопрос о советских коллаборационистах, пособниках немецких оккупантов. В единственно верной интерпретации этого явления не может быть никаких сомнений, так как люди, сотрудничавшие с оккупационной администрацией, начиная от простых «полицаев» и заканчивая генералом А.А. Власовым, изменили своему Отечеству. Иконой защитников предателей Родины стал А.А. Власов, командир Российской Освободительной Армии (РОА), которую немцы вплоть до 1944-1945 годов не решались использовать в прямых боестолкновениях с частями Красной Армии.  А.А. Власова стали рассматривать как «беспристрастного борца» со сталинским режимом. А некоторые личности, например, И. Чубайс, Г. Попов, И. Лазаренко, заявляют, что А.А. Власов пытался стать «третьей силой», альтернативой и И.В. Сталину, и А. Гитлеру. В контексте измены А.А. Власова с 90-х годов поднимается вопрос о том, что 2-я ударная армия, которой он командовал на момент сдачи, оказалась преданной Генеральным штабом, Ставкой, страной, поэтому предательство А.А. Власова в этом конкретном случае уже не является предательством. В вопросе оценки роли казачества во времена Великой Отечественной войны стали возникать необоснованные споры вокруг личности генерала белого движения П.Н. Краснова, который после Гражданской войны в России уехал за границу, а после нападения нацисткой Германии на СССР присоединился к Вермахту, создав в его составе отдельное казачье подразделение. Как и А.А. Власова, из генерала П.Н.  Краснова в последнее время делают героя, противника советской идеологии и сталинского режима, хотя при этом забывают, почему русская эмиграция, в основном, воздержалась от поддержки гитлеровской Германии в войне против СССР. 

Интеллектуальная и политическая элита должна отстаивать национальные интересы государства. Стратегическим фактором, обеспечивающим сохранение российской государственности и субъектности в международных отношениях становится доминирование в культуре и образовании, а  «….раскол элит, особенно политической элиты – это необходимое условие успешной реализации государственного переворота в формате «цветных революций». Следовательно, требования к элитным группам и внутриэлитные правила поведения должны быть следующими: преданность государственным интересам, лояльность как главный принцип корпоративной культуры, разрешение любых споров и конфликтов только мирным путем и в рамках негласных правил, направленных на сохранение устойчивого и стабильного развития государства».

Культурно-информационные технологии, которые используются для подрыва культурной гегемонии, в отличие от  арсенала средств для ведения традиционной военной агрессии, направлены на капитуляцию ментальной сферы народов, их самосознания и культурно-цивилизационной матрицы. Борьба за преобладание над культурным пространством велась во все времена,  но современное когнитивное оружие способно без привлечения  больших ресурсов и издержек осуществить культурную агрессию против самых сильных и развитых государств. Страна – жертва культурной агрессии в силу мягкого и седативного воздействия, оказываемого в течение долгого времени, теряет иммунитет и не замечает последствий деструктивных технологий. Разрушение социокультурной идентичности, девальвация  морально-нравственных устоев и ценностей становятся фундаментом для реализации государственного переворота. Безболезненность восприятия информационной агрессии массовым сознанием достигается тем, что она преподносится как восхождение по пути прогресса, как цивилизационная замена архаично отсталого социума более развитым, стоящим на более высокой ступени. Особенность информационного воздействия состоит в том, что в результате элита страны-жертвы передает контроль над стратегически важными ресурсами агрессору совершенно добровольно, поскольку этот шаг воспринимается как прогрессивное движение вперед, овладение «новым мышлением», укрепление основ демократии, обеспечение прав человека, построение правового государства и т.д».

Советский Союз был разрушен, хотя на тот момент не участвовал в глобальной и разрушительной войне, вместо этого был осуществлен  подрыв культурной гегемонии.  Михаил Горбачев и его политика «гласности» стали инструментами культурной агрессии внешней управляющей силы, к которой не было готово не только советское общество, но и партийная «верхушка» и государственно-номенклатурная элита. У советских людей отсутствовал иммунитет к  массированному и управляемому извне информационному воздействию.

На фоне стоящих перед Россией угроз как никогда актуальна работа по формированию неприятия у граждан нашей страны подрывных идей и ценностей, закамуфлированных под демократические требования и гражданские свободы. Сохранение культурной гегемонии российского государства необходимо для устойчивого и эффективного развития российского общества, государственных институтов, эффективной реализации внешней и внутренней политики, основанной на национальных интересах Российской Федерации.

Никита Данюк – заместитель директора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН