Тяжела либеральная судьба. Ежедневно приходится кого-нибудь оплакивать, пусть от некоторых персоналий пронзенный «Эхом Москвы» организм и устойчиво тошнит. Согласимся, что рыдания по Марцинкевичу и Демушкину выглядели несколько натянуто. Не хватало привычного азарта и свежести. Что и понятно. Сложно воспылать подлинным чувством к убежденным национал-социалистам. Но приходится. На что только не пойдешь, дабы досадить Путину. Огорчительно, правда, но президент не в курсе такой отчаянной жертвенности 2% граждан.

Отдельным пунктом стоит, конечно, уход на нелегальное положение Мальцева. Не знаю другого примера в отечественной истории, чтобы при принятии подобного судьбоносного решения о своем грядущем маршруте рассказывалось открытым текстом. Но вождь «революции просмотров и лайков», обладающий, по его словам, аж 600 тысячами сторонников на Украине, лучше нас с вами во всем разбирается. Мощь его ума пронзает каждого с первой секунды любого ролика. Хочется немедленно сжечь за ненадобностью оксфордский учебник по политологии. Но вот беда, я сделал это еще при явлении вечного митрофанушки российской оппозиции, Яшина.

У меня иной раз складывается впечатление, что либеральные граждане живут по правилу «Тупой, еще тупее». Взять хотя бы начальника штаба Навального Волкова. Пока первый набирается сил для очередного воззвания к школьникам: «Не верьте Центризбиркому, переводите мне деньги с еще большим усердием», — второй борется за свободу. Проклинает режим, закономерно отнявший всю печатную продукцию незарегистрированного кандидата, а после этого произносит исторические слова: «Что будем делать? Думаем». Силюсь представить Ленина, завершающего, например, «Государство и революция» этой глубокой мыслью. Не получается. И Черчилля с Рузвельтом за написанием подобного обращения к своим сторонникам не очень могу себе вообразить.

Кого ни возьми — какой-то паноптикум. Выступает, например, Альбац: «20 тысяч чекистов было расстреляно в годы большого террора». Аудитория замирает от открывшейся им страшной правды. Но, как и всегда, искомая цифра умножается на десять. На 1 марта 1937 года в органах Госбезопасности было около 25 тысяч человек. В период репрессий пострадало 2273 человека. Я вам сейчас совсем неприятный факт скажу. Даже иностранный агент, общество «Мемориал», подвергает сомнению цифру «20 тысяч расстрелянных», которая появилась во времена перестройки и с тех пор служит вечным доводом либералов о преступном государстве. Но Альбац до этого ровным счетом никакого дела нет. Градус борьбы не должен снижаться. Только вот и вечному результату в 2% нужно перестать удивляться. Что наработали, то и получили. Сдачи не нужно.